К сущности абхазского теонима «А-лышькьынтыр»
автор Нугзар Антелава
По абхазскому народному представлению, А-лышькьынтыр - это божественная сила-покровительница псов. В первый понедельник Великого поста, в т. н. Айтарныхва (обряды, посвященныебожеству Айтару) на имя А-лышькьынтыра молились и просили послать им собак, охраняющих благоденствие семьи. Кроме того, во время выгона скота на пастбища и его возвращения домой в Ткварчельском районе, на горе Лашкендари, неподалеку от остатков существовавшего там христианского культового комплекса, под святым тисовым деревом,абхазцы воздавали почести данному сверхъестественному существу и жертвовали ему одну банку мацони и молодой сыр. По убеждению народа, А-лышькьынтыробладает большой силой и ловкостью, он может секундным прикосновением убить или заставить пса умолкнуть либо наслать на него неизлечимую болезнь (Джанашия 1960:44).
Базилика, расположенная на горе Лашкендари, особенно интересна тем, что над западными вратами храма высечены две фигуры стоящих друг напротив друга псов/волков (Трапш 1975:184-186). С этой точки зрения у памятника нет аналога, если не считать грузинские храмы раннехристианской эпохи с зооморфными изображениями (не псов/волков). Видимо, и Лашкендарская базилика является памятником раннехристианской эпохи, и изображение на ней волка/собаки, что, на первый взгляд, является абсолютно недопустимым мотивом в христианском храмовом зодчестве, и отражает компромиссное отношение нового мировоззрения к языческой традиции и, соответственно, является неопровержимым вещественным проявлением религиозного синкретизма.
Как об этом свидетельствует сравнительно-исторический анализностратических языков, название собакивосходит к более древнемутермину, обозначающему волка. Сравнительно архаичное двойное значение терминов «пес/волк» (Иллич-Свитыч 1971: 361), их синономичность хорошо изучена на основании индоевропейских [(напр. два волка Одина в эпосе именуются собаками; ср., др. Англ.Hellehundes «адские псы» и их немецкий синоним Helleuuark/Hellewolf«адский волк»; др. ирл. Berserkir – воины, облаченные в волчью шкуру, которые «лаяли как псы» и многое др. (Иванов 1975:399)] и грузинской (напр., собаки и псы – подчиненныеверховного бога и общинныхбожеств у горцев Восточной Грузии - «иасаулни», «мцеварни», «лашкарни», а также соответствующие сванские данные и др. (Бардавелидзе 1957: 47-48, 1960: 145-146) мифологий. По мнению специалистов, единый символ собаки-волка в мифологии сохраняется уже после того, как в языке выработалисьраздельные обозначенияобоих животных (Иванов 1975: 399). Поэтому абхазский термин «А-лышькьынтыр» подразумевает хозяина волка/пса.
Наряду с распространением христианства, осуществление функцийязыческих покровителей волков/собак становится компетенцией христианских святых.Так, например, у восточных славян хозяином волков считался св. Георгий (Юрий, Егор). На празднике в егочесть святой верхом на собаке/волке собирал волков и назначалкаждому свою долю добычи (ср., осетинское божество-покровитель волков Тутир – св. Феодор). В народных представлениях волки характеризуются как собаки св. Георгия (ср.,русс. «волк - Юрова собака»). Псами св. Георгия волков считали и южные славяне (болгары, сербы, хорваты, словенцы), жители северо-восточной Боснии, а также фины (Гура 1997:132). С этой точки зрения особо примечателен грузинский (преимущественно сванский материал), согласно которому покровителем волков также считался Св. Георгий. Вместе с тем, балканские, финские, грузинские и осетинские соответствующие мифологические предания, обряды, связанные с культом волка («вязать пасть волку», «День волка», календарные и вербальные запреты и др.) и народные празднования в честь святых (ср., болг. «Тудоров день», югосл. «Тудорица», груз. «Тевдороба», осетинские дни Тутира, а также праздники Св. Георгия) представляют Св. Георгия и Св. Феодора с идентичными функциями. Видимо, языческие божества, сменённые христианскими святыми, генетически были близнецами, наделенными широкими аграрными функциями (Брегадзе 2005: 122-137). Именно так характеризуется семидольное (семиобразное) абхазское божество –Айтар - одна из ипостасей А-лышькьынтыр, праздничные ритуалы в честь которого идентичны обрядовой практике грузинских «Тевдороба» (День Св. Феодора) и «Гиоргоба» (День Св. Георгия). Здесь же необходимо сказать, что Св. Георгий и Св. Феодор замыкают один цикл астрального календаря: с днями в их честь связаны исчезновения и появления плеяд. Поэтому они одновременно являются и астральными божествами (ср., другие ипостаси божества Айтар: амра - «солнце» и амза - «луна»). Необходимо также сказать, что по всем признакам абхазское божество Айтар идентично мингрельскому божеству Жини Антар – «небесный Антар» («небесный» является эпитетом и Айтара) и, очевидно, что он связан с культом Св. Георгия и тирона Св. Феодора, что, кроме других данных, хорошо прослеживается в эпитетах: «Господин победоносец» (Жини Антар) и «Господин Айтар» [(ср., «Айтар этлар/атлар». Абх. этлар/атлар) восходит к осетинскому термину «алдар» - «господин» (ср., абх. «атлар чопа»)]. Собственно, абхазский термин Айтар восходит к мингрельскому теониму «Антар», который, в свою очередь, заимствован из греческого языка (греч.Antarius – «возвышенный», «возвышающий», ср., лат. Anterior, ius – «предводитель»), и в мингрельском закрепился, как эпитет Св. Георгия. Ввиду того, что одной из семи ипостасей Айтара является А-лышькьынтыр, как эманация хозяина собак/волков Св. Георгия, мы считаем, что христианский храм, существующий на горе Лашкендари, врата которого украшают изображения указанных животных, должен был носить имя Св. Георгия.
Термин «А-лышькьынтыр“, по мнению исследователей, являетсякомпозитом, первый сегмент которого Ала- «собака», второй (-шькьынтыр) - непонятен. В свое время мы связали данный термин с мингрельским диалектом колхского языка и перевели его как «огурец Алы», аего семантическим соответствием сочли грузинское «Алис кари»(ветер Алы). Дело в том, что для мингрельского народного представления демоническое существо с названием «Алы» неизвестно (функцию последнего в мингрельской мифологии исполняют демонические силы с другими названиями). Поэтому мы считаем, что интересующий нас термин был заимствован мингрельским языком из абхазского, а,собственно, абхазский - А-лышькьынтырявляется абхазской адаптацией грузинского (сванского) хоронима Лашкендари«кузница» (ср., абхазскую форму – Лышькьындыр/Лышькьынтыр), с добавлением префикса–а, производящего имена общей формы в абхазском языке. Интересно отметить, что в грузино-кавказской традиции превращение топонима в имя божества или сверхъестественной силы является обычным явлением. Не заходя далеко, в этом нас убеждают и соответствующие абхазские данные.Из семи основных святилищ абхазцев, пять, включая Лышькьындыр/Лышькьынтыр-ныха (абх. а-ныха - «святыня, святилище»), связано с названием того места, где основаны христианские храмы (хотя абхазцы молились около стоящего у церкви святого дерева или на поляне, считавшейся местом пребывания божества, а не в самом храме, что является характерной особенностью абхазского религиозного синкретизма). Это: церковь Богородицы в с. Лидзава - Лдзáа-ныха,Собор Успения Богородицы на горе Дидрипши - Дыдрыпш-ныха, Собор Успения Богородицыв с. Лихни - Лых-ныха и Храм Св. Георгия в с. Илори – Элыр/Илыр-ныха.
И, наконец, поскольку в народах, родственных с абхазцами (абазинцы, адыги и убыхи), не фиксируется ни культа волка/пса, ни божества, идентичного Айтару, поклонение А-лышькьынтыр должно быть сочтено грузинским влиянием.